Дома. Кажется, успела по дороге словить тепловой удар, ну да ладно.
Пришла с твердым желанием лечь и ничего не делать, и тут же полезла выбрасывать протухшую курицу и мыть кастрюлю, потом поливать цветы, потом пылесосить... Оо
А на столе миска намытой черешни, деньги и записка: "Деньги на расходы. Полей цветы. Целую, мама". И возмущенная приписка другим почерком: "И папа!" Прекрасно же. Вроде и мечтала побыть одна, а уже по ним скучаю.
Лиса сдохла. До завтра. Или до послезавтра. Кому я должен - всем прощаю. Форумы, разборки, игры, выяснения отношений - все потом, извините.
Не хочу больше ставить Альмерин. Не хочу играть Альмерин. Не хочу иметь ничего общего с Альмерином... Хотя, возможно, это пройдет.
Чуть-чуть про игруПро игру мне сказать особо нечего. Хорошо, что хоть кому-то поигралось. Спасибо всем, кто приехал. Отдельное спасибо за дом. И отдельное - тем, кто курил это все вместе с нами. Простите, на подробные спасибы нету сил.
Мне, как я уже сказала, самой не поигралось почти совсем. Немножко Агнесс было: была ее спокойная уверенность в том, что "делай что должно и будь что будет, Создатель рассудит и даст знак", были попытки утешать и наставлять Бьянку, были слабые попытки вразумлять Ортвина и помогать ему, потому что "ну что тут дурного, мальчишка же, плохо только то, что не светит ему ничего с принцессой". А, и разговор с купцом-пиратом был, когда спалившая и с помощью амулета заставившая его сказать правду Агнесс попросила его вернуть только одну вещь - кулон Бьянки, потому что знала, что он той достался от матери. Ну, и голос на Совете, конечно. Довольно спорный момент с точки зрения персонажки, которая по идее все-таки против воровства, но я сама каждый раз, общаясь с Фаем, попадаю под обаяние, которому совершенно не могу противостоять - так что будем считать, что и Агнесс попала под пиратское обаяние и решила с ним не ссориться, раз уж все равно жертвы воровства от украденного не обеднеют.
Агнесс - была. Маска была. Того, что под ней - Анхелики - не было, а меж тем именно она была все-таки основой. Девочка, желающая исправить то, что не успела исправить ее мать. Боящаяся взглянуть брату в глаза - а вдруг узнает, старательно пробегающая мимо, опустив голову и надвинув покрывало. Девочка с полными карманами ядов, которыми совершенно не планировала пользоваться, они просто есть, потому что найти противоядие можно только зная яд - и с полными карманами противоядий, которые она как раз всегда готова была пустить в дело - мало ли, знала ведь, куда идет, от матери знала, что политика дрянная штука. Девочка, от души готовая защитить любого, кому ее помощь понадобится, девочка, которой очень хотелось улыбнуться племяннице, кивнуть Ортвину и сказать "попытайся", обнять Бьянку и погладить по голове, сказать сестре Гертруде, и Эмилю, и еще много кому - "пожалуйста, поверьте мне". Девочка-принцесса, как-то живущая под маской смиренной и строгой двадцатисемилетней монахини Агнесс.
Жаль, что мне так ни разу и не удалось вролиться в нее и даже просто показать ее. Я еще после второй игры говорила - лучше плохой конец, чем незаконченная история. Вот это несыгранное такой гадостью повисло на душе... Вплоть до полного нежелания иметь ничего общего с миром.
С другой стороны - сейчас центральной все-таки не эта история была, так что и бог с ней.Ну и всем спасибо еще раз. Мастерская, вы охрененны и я хочу к вам в гости когда-нибудь и все-таки курить что-нибудь ваше вместе с вами. Надоело себя чувствовать где-то с краю стаи. Не-мастерская, вы тоже прекрасны, и я хочу с вами играть еще и еще.