"Я - Эдмон Дантес", отчет

[ceniril]

Ладно. Все-таки про спектакль. Я все-таки дозрела поговорить толком на высокую тему. Вернее, не поговорить, а озвучить впечатления. Они во многом будут созвучны с уже прозвучавшими, ибо я почти полностью совпадаю во мнении с Графом (а что-то и внаглую утащила, надеюсь, меня простят и не покусают), но пусть это будет для тех, кто не читает нас обоих...) Вдруг кому интересно.

Здесь очень много текста, очень много эмоциональной оценки и почти полный пересказ спектакля. И мало технических оценок. И частичный повтор отзыва Графа и моего собственного первого поста о спектакле. Так что под кат ходить с осторожностью

Для начала хочется сказать, что я не люблю Дюма. При интересных сюжетах и персонажах его стиль вгоняет меня в тоску, читать его приходится себя заставлять. "Графа Монте-Кристо" я толком и не читала, удовольствовавшись общим сюжетом, беглым просмотром и отдельными сценами. Позиция "не читал, но осуждаю" мне не близка, поэтому глобального сравнения с книгой проводить не буду, но буду опираться на известные мне сцены, сюжетные ходы и цитаты.
Далее. К осмыслению ГМК - всех вариаций на тему - я подходила с четко имеющимся предубеждением, кое и не поменяла: месть - плохо. Причем в первую очередь - для самого мстителя. И ладно еще, когда это мелкая пакость из-за угла - ну, будет минус в карму. Но вот когда так глобально...
И, да, я не ручаюсь за точность большинства цитат, ибо воспроизвожу по памяти

"Граф Монте-Кристо" - это история именно о той мести, которая разила все и вся без разбора. О человеке, одержимом этой местью. Преступающем в ней все рамки даже не общественной - просто человеческой морали. Превращающемся в безжалостного зверя.
В этом смысле мюзикл "Монте-Кристо" Театра Оперетты безусловно слаб: все самое худшее, что было в мести графа, в нем попросту опущено. Ну, вернулся, ну, рассказал про своих обидчиков нехорошее, а они почему-то хлоп - и самоустранились. Видимо, по жизни склонны к суициду были. Оба. А остальные посмотрели, поохали, пожали плечами и разошлись. И посреди действа - такой красивый и трагичный Монте-Кристо в черном. И, конечно же, любящая его и только его Мерседес. Любовь побеждает все, убивает злых генералов и продажных прокуроров, воссоединяет мать с сыном, освобождает невольницу, и вообще все замечательно и в шоколаде. Нет, я люблю мюзикл, просто он "о другом".
Именно поэтому "Я - Эдмон Дантес" понравился мне значительно больше мюзикла (да и виденных фильмов) именно с точки зрения эмоционального и морального содержания. В нем не молчат о неприглядности поступков героя. Не прикрывают его безумия. Не оправдывают. Показывают прямо, как есть. И даже осуждают. Да что там, по-моему, у мессира Дюма граф представлен несколько благороднее, чем в спектакле...
Забавность перед спектаклем порадовала. Открыли зал, зрители потихоньку заходят - вокруг полная темень. Люди начинают расползаться куда-то на ощупь, вдруг откуда-то раздается недоуменный голос: "А что, уже народ запускают?" Народ вяло пошумел, подтверждая, что его запускают, и тогда дали свет...
Сюжет значительно ближе к книжному, и это очень радует. Сама постановка с самых первых сцен задела меня своей... сюрреалистичностью, что ли? Некоей мистичностью происходящего. Темные силуэты за пеленой один за другим заводят часы, разрывающие тишину громким тиканьем. Вот девочка бредет по сцене, собирая ракушки, и в тишине напевает: "Ты скажи мне, царь морской, чьей же стану я женой..." На нее налетает мальчик, толкает, разбрасывая ракушки. Другой вступается за нее, кидаясь на первого с кулаками. Третий пытается растащить драчунов. "Эдмон! Мерседес, Фернан! Данглар!" - зовут детей из-за сцены. Те убегают... И мы вдруг оказываемся в замке Иф. А сценка из прошлого тает, будто это сон, воспоминание, то немногое, что осталось заточенному Дантесу.
Кстати, как верно подметил Граф - хочется разве что повторить его слова - Данглару можно было бы и имя придумать, раз уж мессир Дюма его обделил. А то немного странно, что мать зовет сына по фамилии. В общем, действительно как в той цитате: нового мужа мадам Грицацуева уважала и даже боялась и звала исключительно по фамилии: товарищ Бендер.
С другой стороны, если бы Граф не подметил, я бы, может, и не заметила.
А из замка Иф - вновь к прошлому. К тому, что привело туда. Снова в воспоминания? Счастливый моряк Эдмон Дантес, заменивший умершего в плавании капитана, возвращается в родной Марсель, где его ждет возлюбленная, и везет с собой с острова Эльба письмо от самого Наполеона к некоему господину Нуартье; получив от судовладельца Морреля назначение капитаном и благословение на срочную помолвку и свадьбу, даже не видит чужой зависти своему счастью. Увы, в молодую невесту давно и безнадежно влюблен ее кузен, рыбак Фернан Мондего, а на место капитана претендовал еще и завистливый бухгалтер Данглар...
Кстати, какого фига бухгалтер претендовал на место капитана наравне с помощником оного капитана? О_о
Историю наверняка все знают и без меня. Данглар диктует Фернану донос, помощник прокурора де Вильфор прекрасно понимает, что злонамеренности в действиях Дантеса не было, но, увы, господин Нуартье, убежденный бонапартист - его отец, и, сберегая свой брак с дочерью роялистов Рене де Сен-Меран и свою репутацию, Вильфор без суда и следствия бессрочно заточает Дантеса в замок Иф.
Здесь хочется отметить. Вильфор и Фернан в моих глазах... не то чтобы оправдываются, но, по крайней мере, частично реабилитируются причинами, толкнувшими их на подлость. Фернан безумно любит Мерседес и мечтает сделать ее счастливой - а в любви все средства хороши, как известно. Невольно вспоминается, как я во время первого просмотра мюзикла "Монте-Кристо" (и заодно вообще первого знакомства с сабжем) на арии Фернана с ходу прокомментировала: "Он мне нравится". И потом, собственно, не разонравился, оставшись любимцем - наверное, я, как истинно сентиментальная девочка, не могу не отметить такой любви. Вильфор вроде бы тоже дорожит не только браком с Рене, но и ей самой, к тому же, ставить себя в зависимость, отдавать всю свою судьбу в руки незнакомого человека, у которого из доказательств честного слова - только честные же глаза, - нет уж, увольте. Он не собирается платить за своего отца, хотя и отказаться от него не готов. Не зря так тоскливо вздыхает, читая наполеоновское письмо: "Батюшка, да когда ж вы уже угомонитесь..." Из этой троицы наиболее подло выглядит поступок Данглара, руководствующегося исключительно корыстью и завистью. Тем гадостнее то, что по книге отделался он в итоге легче всех.
Кстати, именно Данглар произносит одну из самых страшных в своей комичности, как по мне, фраз первого акта. Уговаривая Фернана, он походя отмечает: "Ну, зачем же нам убивать нашего давнего друга своими руками? Пусть это сделают другие. Я верю во французское правосудие!"
Что ж, французское правосудие в лице Вильфора не подкачало.
Кажется, эта фраза войдет у меня в присказку. Как и "- Откуда? - От одного голландского купца" из мюзикла.
И вновь замок Иф, на котором я так старательно засыпала в мюзикле ТО. Пожалуй, здесь сцены в нем - это просто средоточие обещанного в аннотациях "смеха сквозь слезы". При осознании всего ужаса положения человека, шесть лет заточенного в одиночестве и, наверное, не слышавшего почти ничего кроме протяжных криков "Обееееед!" и ругани тюремщика, не смеяться над образом аббата Фариа - и над тем, как на его фоне смотрится Дантес - едва ли возможно. Аббат в заточении даже дольше товарища по несчастью, но насколько же он более жив! Ощущение такое, что в его камере нашелся погреб с залежами энергетиков. Он не только прокопался к Дантесу, ошибившись с направлением из-за отсутствия циркуля, но и ничуть не растерял энтузиазма от подобной досадной оплошности. А уж фразочки! "Мать...терь божья, какой же вы м... моряк!", "Ваша наивность требует большего терпения, чем я располагаю", "В своей камере я смастерил себе светильник, смастерил иглы, смастерил перья, чтобы писать... Мел смастерил!.. у тюремщика..." Полудохлый Дантес на фоне аббата, при всем понимании к нему, смешон в своей... эм... полудохлости. "- У вас может быть богатство, власть, титулы... Ну, чего вы еще хотите? - Я хочу умерееееееть! - Вот нахал. Сударь, мне даже как-то неудобно вас уговаривать".
В общем, господа сговариваются на том, что месть - вполне себе стимул копать дальше. Следует очень красивая сцена, знаменующая последующие годы обучения Дантеса, смерть аббата, побег... Вот с чего я немного офигела, так это с проекции на сцену комикса, показывающего последующие события. По-моему, эти вот комиксовые сценки встали в голове на место только после спектакля, когда я посмотрела официальный ролик про него, где Певцов сказал, что Монте-Кристо - это первый герой комиксов, этакий Бетмен с неправильной мотивацией. После этого подумалось, что в этой идее и впрямь что-то есть.
Из разговора после спектакля:
"- А кто во всем виноват? Правильно, аббат Фариа.
- Угу, надо было ему к кому-нибудь другому выкопаться - глядишь, и сказка бы посчастливее была.
- Да нет, надо было ему куда хотел выкопаться. А все циркуль. Дайте кто-нибудь человеку циркуль!
- Дайте кто-нибудь тюремщику циркуль! А аббат уже того, смастерит..."
Про актеров. Очень, очень понравилась Мерседес - Наталия Власова. Голос, голос!.. *___* И этот очаровательный легкий акцент... Я бесконечно верю в такую красавицу-каталонку, покорившую сердца двоих героев. А уж как она хороша на фото в буклете - любоваться и любоваться. А вот Фернан был излишне злобным и нервным - единственное, пожалуй, что огорчило. Вильфор и Рене - очаровательны, Данглар - выразительно мерзок (в хорошем смысле, персонаж таким и должен быть), Моррель очень мил.

Второй акт задержали по техническим причинам, так что ждать было весьма занудно - зато было время повторить и отложить в памяти цитаты. Граф даже что-то записывал вроде. Я просто запоминала.
Собственно второй акт был посвящен римской части истории. Минуло двадцать с чем-то лет; Эдмон Дантес заполучил сокровища острова Монте-Кристо, титул графа, слуг и наложницу - чего только не получил, в общем. В Италии он встречается с группой путешественников из Франции - Альбером де Морсер, Максимилианом Моррелем, Элоизой де Вильфор с сыном, Валентиной де Вильфор и Эрминой и Эжени Данглар. Знакомится, очаровывает всех, по просьбе Валентины спасает от казни мошенника Бенедетто...
Удачно решена проблема "отцов и детей": актеры, игравшие молодых персонажей, "двадцать лет спустя" стали их детьми. Вильфор превратился в Бенедетто, Фернан - в Альбера, Рене - в Валентину, Моррель - в Максимилиана, Данглар... да. В Эжени. Ему больше не в кого.
Признаться, когда я только листала программку перед спектаклем, я несколько не поверила своим глазам, когда обнаружила значащуюся у актеров роль "Молодой Данглар/Эжени". Подумала, что это может быть ошибка, или... ну очень уж оригинальный авторский ход. Чересчур. Как выяснилось - нет: и не ошибка, и не чересчур оригинальный ход. Просто оригинальный. Эжени вполне соответствовала своему образу, хотя и гипертрофированному. Ввиду мужского исполнения, крайне комично выглядели ее заигрывания с Гайде и рассуждения о мужчинах, а в третьем акте и сцены с Бенедетто. С другой стороны, в образе Эжени комическое оказалось почти не "приправлено" трагическим, так что из общей картины она несколько выпадала. Но не оценить мастерства актера было невозможно, а уж песни... Я вот при желании могла бы добиться в своем голосе почти мужских низов, но так высоко я бы не спела по-моему.
Уже придя домой и заглянув в программку еще раз, я вдруг обнаружила, что Данглара и Эжени играл Добронравов, в другом касте играющий... самого Монте-Кристо. Где-то на этом я изобразила лицом смайлк О_____о и ушла размышлять о вечном.
Второй акт тоже весьма комичен, богат на юморные моменты и цитаты, но при этом весь пропитан ощущением подкрадывающегося... эм... белого полярного зверька, который всегда приходит незаметно. Гости из Франции развлекаются, как могут. Элоиза де Вильфор, например, ненавязчиво выпрашивает у графа дневник с рецептами лекарств и ядов - "ах, вдруг Эрмине снова понадобится помощь вашего чудо-снадобья"... О том, что Элоизе очень мешается падчерица, дают понять почти сразу. Причем так, что мне стало крайне обидно за Валентину: "- Ах, неблагодарная! Я заменила ей мать, я столько сил потратила, чтобы подобрать ей монастырь получше, а она даже не зовет меня матушкой! - Монастырь? - Да, я решила, что девочке будет лучше посвятить себя богу. - По-моему, наследство девочки не поместится в монашеской келье. Как вы решите эту проблему? - Эрмина, я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши намеки..."
С первого же появления невероятно порадовал Альбер, тот самый, который так мне не понравился молодым Фернаном. Альбер - этакий типичный мажор и представитель "золотой молодежи", но при этом имеющий нечто и в голове, и в душе, беспутный, нахальный, дамский угодник, и этим очаровательный. Почему-то отпечаталась в памяти и всякий раз вызывает улыбку цитата из их песни-обсуждения с Максимилианом - "- Кто же юношу сцапал в сети брачных химер? - Мой воинственный папа, граф Фернан де Морсер". Ну, и то, как он отзывается о своей нареченной - Эжени - "Да, подрос лягушонок, к нам лягушка идет!" Впрочем, Эжени к нему не менее пренебрежительна, как и ко всем прочим мужчинам включая Монте-Кристо. Зато охотно обсуждает с Валентиной невольницу, выкупленную графом, которую с ним видели в опере - албанку Гайде. "Ах, какая девушка, как жаль, что она влюблена в графа..."
Удивительно красивый и нежный дуэт Валентины и Максимилиана. "Тайная мечта, печаль и нежность, робкая надежда снов мятженых..." Минимум текста и, в общем-то, минимум смысла в словах, но за счет музыки и исполнения очень трогает.
Ну, дальше в общем все по-книжному: Монте-Кристо спасает Альбера от заранее нанятых им разбойников, Альбер, проникнувшись, приглашает его в гости в Париж. Сцену заманивания Альбера в лапы разбойников в исполнении Бенедетто в женском платье стыдливо опустим. Как и то, что разбойники ему сообщают, что на карнавале очень даже в ходу нестандартный кросспол из мужчин в женщин. А поскольку Альбер, как до этого заметила Валентина, пьян и несет чушь ("Да, я несу пьян и я чушь!" - гордо отвечал ей Альбер), он сгребает графа в объятия и приподнимает... "Поставьте меня, Фернан", - говорит ему граф. "Я Альбер", - удивляется юноша. "Тогда поставьте меня, Альбер", - не меняя каменного выражения лица и спокойного тона, отвечает Монте-Кристо. Вроде бы совершенно комичная сцена, мелочь, но почему-то меня от нее пробрала дрожь. Монте-Кристо плевать, что перед ним _не Фернан_. Он видит в сыне своего врага самого врага. Ему все равно, что это другой человек. Он видит лишь частицу своего обидчика. Ничего более.
Ну и запомнился забавный разговор с Бенедетто, которого граф мило троллит. "- Ах, это вы меня спасли от казни? А я уж было решил, что это мой папочка свалился откуда-нибудь и решил подсобить... - Сынок... - О_О Папа?! - Я пошутил".
И фраза главаря разбойников: "Все люди мира - пешки в игре графа. Если у него на вас планы, значит, никаких других планов у вас быть не может".
Что еще меня очень порадовало в этом акте, так это то, что был почти дословно перенесен из книги очень знаковый на мой взгляд разговор. Тот, который заставил меня люто невзлюбить книжного Монте-Кристо. "- Смею вас уверить: чем больше видишь умирающих, тем легче умирать; а потому я убежден, что смерть может быть казнью, но не искуплением. <...> - Итак, вы отрицаете дуэль? Вы отказались бы драться? - Нет, почему же? Поймите меня: я буду драться за безделицу, за оскорбление, за попытку уличить меня во лжи, за пощечину. <...> Разумеется, за все это я стал бы драться; но за глубокое, долгое, беспредельное, вечное страдание я отплатил бы точно такими же муками, - око за око, зуб за зуб, как говорят люди Востока, наши извечные учители, эти избранники, сумевшие превратить жизнь в сон, а явь в земной рай. - Но мне кажется, поскольку вы одновременно становитесь и судьей и палачом в вашем собственном деле, трудно удержаться на границе закона и самому не подпасть под его власть. Ненависть слепа, гнев безрассуден, и кто упивается мщением, рискует испить из горькой чаши. - Да - если он беден и глуп; нет - если он обладает миллионами и умен..."
И, конечно, вошедшая в промо-ролик песня. "Кукловод". Легкая - и одновременно угрожающая мелодия, текст, как и весь акт сочетающий смешное и страшное... Сцена в ало-черных цветах. Черные ленты, опутывающие всех прочих персонажей. Механические "кукольные" движения. Граф в черном, поющий и обрывающий нити своих марионеток...
Где-то на этом месте мне все-таки стало страшно.

Третий акт переносит в Париж. Купленный графом особняк, собравшиеся гости. Альбер с родителями, еще не знающий, что знакомит их с убийцей. Вильфор и Элоиза. Эрмина. Валентина и Максимилиан. Все, в общем.
И здесь уходит ощущение комичности происходящего, оставляя почти чистый страх и горечь. Невероятно напряженно было за всем наблюдать, меня весь остаток дня слегка трясло. Теперь уже резко выделяются своей пародийностью песни Эжени и Бенедетто, что все-таки пару раз заставляло на них досадливо морщиться - а с другой стороны, без них, наверное, напряжение сбрасывать было бы вовсе негде. И все, что было веселого, оборачивается жутью. Мерседес, которую знакомит с Монте-Кристо Альбер, спрашивает у него что-то о прошлом; "Поговорим лучше о погоде", - любезно отвечает граф. "Знаете, в этом особняке есть одна комната, в которой есть нечто ужасное, - доверительно рассказывает Вильфору и Эрмине. - Давайте представим: ночь, тишина, некто выходит из этой комнаты прочь по потайной лестнице со страшной ношей на руках... О, это слишком страшно. Давайте представим, что этот кто-то - всего лишь отец, уносящий на руках заснувшего младенца. А позади него заснула уставшая мать... Знаете, в саду нашли скелет похороненного заживо младенца. - С чего вы взяли, что заживо? - Ну, ведь здесь не кладбище, чтобы хоронить мертвых. Господин королевский прокурор, что у нас бывает за детоубийство? - Отсекают голову. (мимо проносятся дети с радостными криками: "Голову! Голову! Отсекают голову!") - Ну, тогда идемте пить кофе".
Весть о предательстве Фернана. Альбер, бросающий графу вызов. "ТОЛЬКО ПОПРОБУЙТЕ ШВЫРНУТЬ СВОЮ ГРЯЗНУЮ ПЕРЧАТКУ!" - кричит граф. Кажется, на этом месте я тихо пискнула. "Завтра я верну ее вам вместе с пулей".
И - появление Мерседес. "Эдмон!" - зовет она. "Граф Монте-Кристо с вашего позволения", - елейно шипит тот.
По-моему, их дуэт был одним из самых пронзительных и проникновенных для меня во всем спектакле. Возможно, потому, что мне близки материнские чувства Мерседес, как и она сама. "Но не Мерседес я увидел в то мгновенье, я руку целовал графине де Морсер"... "- Мерседес умерла, не выдержав разлуки. - А капитан Дантес скончался в замке Иф..." "Не ты, а твой Фернан с сообщником на пару состряпали донос, меня отправив в ад! - Пускай же примет он заслуженную кару. Мой мальчик, мой Альбер ни в чем не виноват!!!"
И ей удается то, чего не удалось никому другому. Ей удается заставить графа дрогнуть и отступить перед материнским горем. "Печальная дама с глазами Мадонны карающий меч превратила в картонный"... Перепуганной матери удается заставить его задуматься.
Граф готов умереть, лишь бы не позорить себя отказом от дуэли или поражением на ней. А может, потому, что что-то дрогнуло, и он почувствовал ту пустоту, которую сам в себе создал.
Даже не знаю, писать ли здесь "увы", как хочется, или все же не стоит... Увы, вмешивается Гайде. "- Нет, я умру без тебя! - ТЫ СВОБОДНА! Я НИКОГДА НЕ БЫЛ ТВОИМ ГОСПОДИНОМ! - Я знаю это, но я тебя люблю!" Увы, она не дает ему свершить задуманное. Увы, уговаривает и успокаивает. И умоляет оставить месть, умоляет жить дальше, жить счастливо, приняв ее любовь. "Все, что было, канет в Лету - прими то, что есть! И на пороге света забудь свою месть!" Только способен ли на это растративший себя на месть Монте-Кристо? Он поднимает Гайде с колен и говорит ей: "Завтра ты пойдешь в суд и расскажешь, как поступили с твоим отцом. Ты же сможешь указать на предателя?" - "Да, - отвечает Гайде, отступая от него с помертвевшим лицом. - Конечно, господин. Ведь для этого вы меня и выкупили".
Мольба Максимилиана помочь Валентине... "- Я НИЧЕГО НЕ СТАНУ ДЕЛАТЬ ДЛЯ ВИЛЬФОРА!" Монте-Кристо не жаль и безвинную девушку, лишь бы сделать как можно больнее врагу. Его смягчает только просьба сына Морреля.
Первым умирает Фернан. Явившийся сразиться с Монте-Кристо. Опустивший шпагу и ставший перед ним на колени, едва услышал его имя. "Мерседес выбрала тебя, а я не смог смириться... Не знаю, как господь позволил мне так низко пасть? Настало время расплатиться". Ради Мерседес и ради ее счастья он совершил много неприглядных поступков. Наверное, именно это - "ради Мерседес" - и читает Монте-Кристо в его взгляде. Потому что разворачивается и уходит, так и не ударив. Фернан наказывает себя сам.
Второй - Данглар. "- Вы разрушили мою жизнь, вы отправили меня в Тартар ради своих амбиций! - Сударь, вас таких было много. Впрочем, дайте я угадаю. Я уже не раз намекнул вам, что мой титул не имеет веса, но вы упорно продолжаете звать меня бароном. Это игра в титулы марсельских мальчишек... Бухгалтер Данглар - барон Данглар. Рыбак Фернан Мондего - граф Фернан де Морсер. Граф Монте-Кристо... капитан Эдмон Дантес? Вы не настоящий граф. Вы и капитаном настоящим не были, вы не пробыли им и пяти минут".
Данглар прекрасно понимает, что это игра и что слабые не выигрывают. Он спокоен. Он знал, что может проиграть. На фоне этой практичности крайне нелеп надрыв и пафос Монте-Кристо. Он заигрался в свою высокую, благородную месть - а на деле сыграл в дангларовскую игру, опустившись до того же самого уровня завистливого бухгалтера, выросшего до банкира. Два игрока поменялись местами, только и всего.
Зато Данглар, в отличие от книжной версии, получает свое сполна, разорванный собственными разоренными вкладчиками.
Третий - Вильфор. С ним, пожалуй, страшнее всего. Элоиза, получившая от графа яды, травит претендентов на наследство Сен-Меранов одного за другим. Получив от графа письмо якобы умершей Валентины, Вильфор слышит: "Если бы она сказала вам, вы бы не поверили. Ее смерть должна была стать доказательством. Она спасала вас". "Сегодня я пойду в суд просить смерти для мошенника Бенедетто, - говорит он Элоизе. - Если когда я вернусь, я застану вас живой, завтра я буду просить в суде смерти для вас". Правда, тут же в суде Вильфор просит для Бенедетто снисхождения. О чем-то... задумался по дороге? Слышит от него, что он - их с Эрминой сын. И тут же Эрмина, подтвердив это, умирает на руках у сына.
А Элоиза, обезумев, пьет яд не только сама, но разделив его с сыном, маленьким Эдуардом. И ее песня тоже страшна в своей гротескной нелепости. Собираясь в дальнюю дорогу, как не взять с собой своего ребенка? "Никогда не бросит сына любящая мать..."
С размахом вышла месть у графа: мертв Фернан, мертв Данглар, сошел с ума Вильфор, мертва Эрмина, мертвы Элоиза и Эдуард. Эжени в бегах, Бенедетто... кажется, все-таки на каторге?.. Застав Вильфора оплакивающим детей, граф говорит ему: "Вы мне больше ничего не должны.- Я не должен? - удивляется Вильфор. - Но заплатил-то вам не я". "Я - карающее орудие в руке Господа!" - фанатично твердит Монте-Кристо. "- А почему же вашей рукой Господь карает только ваших врагов? - Мои враги - это Его враги! - А должно-то быть наоборот. Как же вы это упустили, бедненький. Вот мой Эдуард, он был ребенком - почему он был врагом Господа?"
И эти тихие, спокойные, страшные слова Монте-Кристо пронимают.
А в самом деле, кто хуже - его обидчики или он сам? Они на своей подлости пытались что-то построить. Даже Данглар. Монте-Кристо пришел - и на такой же подлости начал разрушать. Фернан делал дрянь ради Мерседес. Вильфор - ради себя и Рене. Данглар - ради себя. Монте-Кристо - ради того, чтобы уничтожить их. И стоило ли оно того?
Что ж, по крайней мере, слово он сдержал - Валентина жива и воссоединяется с Максимилианом, и единственные счастливцы уходят. А граф... Ну, мстителю осталось отомстить разве что самому себе. За все то, что он разрушил.
Финал открытый - убивает себя Монте-Кристо или нет, до конца непонятно. Опустившийся занавес прячет графа, которого обступают силуэты его жертв, зовущие его по имени. Это немного жутко, но я не знаю, в какую концовку мне хочется верить: Монте-Кристо сам завел себя в тупик, выход из которого - разве что смерть. Потому что на любовь, счастье, на нормальную жизнь мститель, свершивший свою месть, уже не способен.

В третьем акте было много всего, много и напряженно. Но все равно были моменты, которых мне не хватило. Не хватило, например, завершения линии с Мерседес, их последнего разговора, который, конечно, по книге состоялся лишь в Марселе после всех событий, но все же был очень важен на мой взгляд. Важен хотя бы тем, что показывал, что именно сделал с ней Монте-Кристо, насколько перекорежил, уничтожил жизнь якобы когда-то любимой женщины, убив ее мужа, лишив будущего ее сына и разлучив с ним, изгнав ее из света. Важен и ее словами, тем, что она звала себя дважды предательницей - не сумевший спасти ни любимого, ни мужа, которого сама себе выбрала, которого подтолкнула к смерти своим презрением, не пожелав понять, что все он делал ради нее. Важен фразой "Мне ничего не нужно, я живу меж двух могил; одна – это могила Эдмона Дантеса, уже давно умершего; я его любила! <...> В другой могиле лежит человек, которого Эдмон Дантес убил; я оправдываю это убийство, но мой долг молиться за убитого". В спектакле линия Мерседес словно бы осталась оборванной, незавершенной, это очень огорчило.
И было до обидного мало Гайде. Единственная песня и одна сценка - емко, но мне не хватило этого, просто катастрофически. Может, будь эта линия более развита, я осталась бы при другом мнении по поводу окончания, но увы.

О чем осталось сказать еще... Основные актеры. Певцов-Дантес прекрасен в своей одержимости. Он вызывал у меня панический страх. Сдержанность, скупость эмоций, движений, слов - и эти пугающие выкрики, и безумный взгляд... Впрочем, мне очень жаль, что второй раз не попадаю на Добронравова и не имею возможности сравнить. Власова-Мерседес - об этом я уже писала, я покорена и влюблена, именно такой она и должна быть. Невская-Эрмина ярка и очаровательна, и очень удачно показывает опасные нотки, когда речь заходит о Бенедетто. Отдельно хочется выделить Максимилиана и Валентину - Денис Дэмкив и Ольга Ажажа - невероятно прекрасная пара. Валентина, белокурая, синеглазая, в воздушном голубом платье, выглядела просто ангельски. Элоиза была излишне сволочна и похожа на ведьму, на месте Вильфора я бы заподозрила такую первой, а уж точно не ангела-Валентину... Опять же хочется процитировать фразу Графа - с такой Элоизой я бы на месте Дантеса оставила Вильфора в покое с первого же взгляда, ибо ясно, что с такой супругой он уже давно за все расплатился. Взрослый Фернан был на мой вкус красивее и как-то благороднее молодого - видимо, титул наложил отпечаток.
А, кстати. Я так и не поняла, с чего Фернан во всех трех возрастах, показанных в мюзикле, был одноглазым.
Про Альбера и Эжени написала выше; Бенедетто... вот тут мне после спектакля было крайне трудно поверить, что его и молодого Вильфора играет один человек: невероятно разные роли, обе очень здорово исполненные. И Данглар - при всей своей сволочности, по-своему обаятельный.

Это, конечно, только общие слова, но я не берусь судить то, в чем не разбираюсь. Обо всем остальном могу судить только по принципу "понравилось-не понравилось". Музыка - понравилась очень: приятные и красивые песни (и замечательно исполненные, как по мне), а там, где она играла фоном, она совершенно не воспринималась как что-то отдельное и удивительно ложилась на действие. И да, все же мюзиклом я это назвать не могу никак, на песни идет очень мало сюжетного упора, гораздо больше - на "прозаические" моменты. Костюмы... Не могу сказать, что понравилось все, но это было красиво и ярко. Правда, например, та же Валентина несколько переборщила с воздушностью платья и за счет количества рюш и шифона немножко походила на политый кремом торт А Элоиза действительно напоминала платьем и боевым раскрасом какую-нибудь сказочную злую ведьму, так что я мысленно торжественно переименовала мадам де Вильфор в Гингему. Несколько удивил костюм взрослой Мерседес: красивое платье, но сильно выбивающееся из яркости прочих нарядов. Впрочем, может, ее инакость и надо было подчеркнуть?..
Немного раздражали работники сцены, которые хотя и в полумраке, но все равно были время от времени заметны и выпадали из действа.
Декорации... С этим было печальнее. Местами, как я уже говорила, создавалось очень подходящее, затягивающее ощущение мистики и полусна, когда из темноты выступает только некий центральный объект сцены, но местами все-таки декораций было слишком мало. В группе в контакте кто-то выкладывал фото сцены с балкона и из партера и писал, мол, поглядите, как смотрится сверху, прежде, чем хаять; я, правда, как-то не поняла, почему это должно служить оправданием. Игра света - это здорово, но если уж делать красиво, то так, чтобы это красиво было видно во всем зале, и не надо было выбирать, близко или хорошо. Я вот со своим зрением с балкона почти ничего вообще бы не увидела. И нафига мне тот красивый свет?..

В любом случае, я намерена сходить еще пару раз точно. На ноябрь билеты нами уже забронированы, когда будут следующие показы вроде как неизвестно, но на будущее мне еще можно будет составить компанию на третий заход А то и дальше...